В горах

1
Голубой саксонский лес.
Снега битого фарфор.
Мир бесцветен, мир белес,
Точно извести раствор.

Ты, в коричневом пальто,
Я, исчадье распродаж.
Ты - никто, и я - никто.
Вместе мы - почти пейзаж.

2
Белых склонов тишь да гладь.
Стук в долине молотка.
Склонность гор к подножью дать
Может кровли городка.

Горный пик, доступный снам,
Фотопленке, свалке туч.
Склонность гор к подножью, к нам,
Суть изнанка ихних круч.

3
На ночь синее плато.
Трепыханье фитиля.
Ты - никто, и я - никто:
Дыма мертвая петля.

В туче прячась, бродит Бог,
Ноготь месяца грызя.
Как пейзажу с места вбок,
Нам с ума сойти нельзя.

4
Голубой саксонский лес.
К взгляду в зеркало и вдаль
Потерявший интерес
Глаза серого хрусталь.

Горный воздух, чье стекло
Вздох неведомо о чем
Разбивает, как ракло,
углекислым кирпичом.

5
Мы с тобой - никто, ничто.
Эти горы - наших фраз
Эхо, выросшее в сто,
Двести, триста тысяч раз.

Снизив речь до хрипоты,
Уподобить не впервой
Наши ребра и хребты
Ихней ломаной кривой.

6
Чем объятие плотней,
Тем пространства сзади - гор,
Склонов, складок, простыней -
Больше, времени в укор.

Но и маятника шаг
Вне пространства завести
Тоже в силах, как большак,
Дальше мяса на кости.

7
Голубой саксонский лес.
Мир зазубрен, ощутив,
Что материи в обрез.
Это - местный лейтмотив.

Дальше - только кислород:
В тело вхожая кутья
Через ноздри, через рот.
Вкус и цвет небытия.

8
Чем мы дышим - то мы есть,
Что мы топчем - в том нам гнить.
Данный вид суть, в нашу честь,
Их отказ соединить.

Это - край земли. Конец
Геологии; предел.
Место точно под венец
В воздух вытолкнутых тел.

9
В этом смысле мы - чета,
В вышних слаженный союз.
Ниже - явно ни черта.
Я взглянуть туда боюсь.

Крепче в локоть мне вцепись,
Побеждая страстью власть
Тяготенья - шанса, ввысь
Заглядевшись, вниз упасть.

10
Голубой саксонский лес.
Мир, следящий зорче птиц
- Гулливер и Геркулес -
За ужимками частиц.

Сумма двух распадов, мы
Можем дать взамен числа
Абажур без бахромы,
Стук по комнате мосла.

11
<Тук-тук-тук> стучит нога
на ходу в сосновый пол.
Горы прячут, как снега,
В цвете собственный глагол.

Чем хорош отвесный склон,
Что, раздевшись догола,
Все же - неодушевлен;
То же самое - скала.

12
В этом мире страшных форм
Наше дело - сторона.
Мы для них - подножный корм,
Многоточье, два зерна.

Чья невзрачность, в свой черед,
Лучше мышцы и костей
Нас удерживает от
Двух взаимных пропастей.

13
Голубой саксонский лес.
Близость зрения к лицу.
Гладь щеки - противовес
Клеток ихнему концу.

Взгляд, прикованный к чертам,
Освещенным и в тени, -
Продолженье клеток там,
Где кончаются они.

14
Не любви, но смысла скул,
дуг надбровных, звука <ах>
добиваются - сквозь гул
крови собственной - в горах.

Против них, что я, что ты,
Оба будучи черны,
Ихним снегом на черты
Наших лиц обречены.

15
Нас других не будет! Ни
Здесь, ни там, где все равны.
Оттого-то наши дни
В этом месте сочтены.

Чем отчетливей в упор
Профиль, пористость, анфас,
Тем естественней отбор
Напрочь времени у нас.

16
Голубой саксонский лес.
Грез базальтовых родня,
Мир без будущего, без
- проще - завтрашнего дня.

Мы с тобой никто, ничто.
Сумма лиц, мое с твоим,
Очерк чей и через сто
Тысяч лет неповторим.

17
Нас других не будет! Ночь,
Струйка дыма над трубой.
Утром нам отсюда прочь,
Вниз, с закушенной губой.

Сумма двух распадов, с двух
Жизней сдача - я и ты.
Миллиарды снежных мух
Не спасут от нищеты.

18
Нам цена - базарный грош!
Козырная двойка треф!
Я умру, и ты умрешь.
В нас течет одна пся крев.

Кто на этот грош, как тать,
Точит зуб из-за угла?
Сон, разжав нас, может дать
Только решку и орла.

19
Голубой саксонский лес.
Наста лунного наждак,
Неподвижности прогресс,
То есть - ходиков тик-так.

Снятой комнаты квадрат.
Покрывало из холста.
Геометрия утрат,
Как безумие проста.

20
То не ангел пролетел,
Прошептавши: <виноват>,
То не бдение двух тел.
То две лампы в тыщу ватт.

Ночью, мира на краю,
Раскаляясь добела -
Жизнь моя на жизнь твою
Насмотреться не могла.

21
Сохрани на черный день,
Каждой свойственный судьбе,
Этих мыслей дребедень
Обо мне и о себе.

Вычесть временное из
Постоянного нельзя,
Как обвалом верх и низ
Перепутать не грозя.

И. Бродский.